Cовременная апелляция постепенно взращивалась внутри существующих форм судопроизводства

Cовременная апелляция постепенно взращивалась внутри существующих форм судопроизводства

А.С. Червоткин

, председатель пятого судебного состава Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда России

С 1 января 2013 года в системе уголовного судопроизводства в полной мере заработают апелляционные инстанции. О том, как будет работать «полная» апелляция и в чем отличие апелляционной инстанции от кассационной, а также о кадровых и организационных изменениях, которые неизбежно последуют при реализации новых правил судопроизводства, редакции рассказал Александр Сергеевич Червоткин — председатель пятого судебного состава Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда России.

Уважаемый Александр Сергеевич! Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. № 433-ФЗ начал действовать в отношении отдельных положений апелляционного судопроизводства с 1 мая 2011 года. То есть апелляция сделала свои первые шаги. Можно ли уже говорить о каких-то результатах работы?

Напомню читателям, что с 1 мая 2011 г. в порядке апелляционного производства рассматриваются промежуточные судебные решения, вынесенные судами областного уровня. То есть это очень небольшая часть решений, и она не касается ни рассмотрения уголовного дела по существу, ни приговоров.

По сути, можно говорить о том, как проявляют себя на практике введенные этим законом понятия «итоговое судебное решение» и «промежуточное судебное решение».

Чем же отличается промежуточное решение от итогового?

Итоговым судебным решением дело разрешается по существу. Но в ходе судебного разбирательства и предварительного следствия начиная с момента возбуждения уголовного дела принимается масса судебных решений частного характера. Например, пострадавший от преступления обращается в полицию с заявлением. А работник полиции выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Гражданин уже имеет основание обжаловать в суд эти решения и действия следователя. А промежуточные судебные решения по жалобам на действия следователя тоже потом могут быть обжалованы в суд второй инстанции. И так далее. У каждого дела — длинная судьба, и оно всегда проходит через несколько стадий. После стадии досудебного производства дело поступает в суд, и судья решает: надо ли назначать судебное заседание? подсудно дело этому суду или другому? какую следует избрать меру пресечения? надо ли суду продлить сроки содержания под стражей, если установленные законом сроки истекли.

Не говоря уже о том, что в ходе судебного заседания заявляется множество ходатайств о допросе свидетелей, о назначении экспертизы и т. д.

Вот эти промежуточные решения принимаются судом в рамках первой инстанции?

Да. До разрешения дела по существу еще далеко. Хотя бывает, что промежуточные решения выносятся и после приговора. Например, допущена ошибка в фамилии осужденного. И исправительное учреждение отказывается исполнять приговор. Соответственно, нужно устранять эту ошибку. Или осужденный отказывается возмещать гражданский иск потерпевшему. Или подошел срок условно-досрочного освобождения. Все эти промежуточные решения делятся на две категории: те, которые подлежат самостоятельному обжалованию до вынесения приговора, и те, которые обжалуются только вместе с приговором.

Какого рода промежуточные решения принимаются наиболее часто?

Чаще всего — решения о мере пресечения и о продлении срока содержания под стражей.

А какой состав суда в апелляционной инстанции рассматривает жалобы на промежуточные решения? И не создает ли проблем то, что апелляционная инстанция располагается в том же здании суда, что и судьи первой инстанции?

Закон не обязывает в каждом суде областного уровня создавать отдельную апелляционную коллегию. До 2013 года, во всяком случае. Написано, что эти функции осуществляют обычные судебные коллегии, но в любом случае дело рассматривается коллегиально тремя судьями.

И в данном случае коллегиальность — это гарантия беспристрастности суда?

В значительной степени — да. Кроме того, некоторые положительные изменения уже заметны. Раньше решения об избрании меры пресечения, вынесенные областным судом, обжаловались в Верховный Суд и при подготовке такой жалобы адвокат обвиняемого мог приносить замечания на протокол судебного заседания, а другая сторона (прокурор или потерпевший) в свою очередь могли заявить свои возражения по жалобе обвиняемого. Плюс к тому обвиняемый зачастую выдвигал требование о личном участии в судебном заседании. В такой ситуации рассмотреть жалобу оперативно, в приемлемые сроки, очень трудно.

Потому что страна большая, и пока подсудимого доставят в Москву...

Конечно. Сейчас нас очень выручает видеоконференцсвязь, а раньше приходилось привозить подсудимого. Наш пятый судебный состав рассматривает жалобы, поступающие с территории, которая простирается от Красноярского края и Кемеровской области до Аляски. Вот и представьте: подсудимый из Магадана требует личного участия в рассмотрении своей жалобы. Из Магадана его доставляют самолетом в Хабаровск, оттуда везут по железной дороге до Москвы. Кроме того, по действующему закону мы обязаны известить всех участников процесса о дате и времени заседания за 14 дней, то есть так рассчитать время, чтобы наши повестки по почте дошли вовремя. Как работает почта — все знают, и нередко получалось, что мы не успевали уложиться в отведенные сроки. На практике с момента вынесения решения судом первой инстанции до рассмотрения дела в суде второй инстанции проходило в среднем 2,5–3 месяца. Пока мы назначим дело, пока всех известим, пока выполним требование закона — те три месяца, на которые был продлен срок содержания под стражей, истекли. Приходится принимать следующее решение.

После введения апелляционного обжалования в областном суде ситуация, естественно, существенно упростилась. Подсудимый подает жалобу, и дело рассматривается в том же суде на другом этаже. Такой порядок действует с 1 мая 2011 года. Результат: среднее время рассмотрения жалоб на решение суда о заключении под стражу сократилось до 18–20 дней.

А с 1 января 2013 г. апелляционные коллегии будут рассматривать промежуточные и окончательные решения?

И промежуточные, и итоговые. Все это разойдется по инстанциям. То есть апелляционные жалобы на все решения мировых судей будут рассматривать районные суды, а решения районных судей — областные, краевые, республиканские суды.

А жалобы на итоговые решения, когда требуется пересматривать дело по существу, поступят к нам в Верховный Суд. Это касается приговоров, постановлений о применении принудительных мер медицинского характера, решений о прекращении дела. И это правильно, потому что страна большая, и если с каждым частным вопросом ехать в Верховный Суд, достаточно быстро выносить решение по жалобам будет невозможно, а значит, будет нарушаться право людей на рассмотрение их дел в разумные сроки и право на доступ к правосудию.

Но Вы сами сказали, что рассмотрение жалобы посредством видеоконференцсвязи позволяет решить проблему сроков.

Да, сейчас мы используем видеоконференцсвязь тогда, когда человек содержится под стражей. Можем также допросить свидетелей. А с 2013 года закон позволит нам пользоваться видеоконференцсвязью для исследования любых доказательств. Но это правило действует только для суда второй инстанции. В первой инстанции проверяются доказательства и вообще все вопросы исследуются только вживую, только в зале судебного заседания.

Почему? Какой логикой руководствовался законодатель, когда устанавливал такое правило только для второй инстанции?

Наверное, тем, что обжалуются далеко не все решения. Например, обжалуется только от 5 до 9% решений мировых судей и около 30–40% приговоров судов районного уровня. Поэтому установлены несколько иные правила и требования для рассмотрения во второй инстанции.

В отличие от кассации, суд апелляционной инстанции сможет не только проверять законность и обоснованность приговора, но и выносить свое решение. Как Вы считаете, насколько подобная практика будет распространена?

Пока делать такие прогнозы можно, только опираясь на исторический опыт и на практику других стран. Уставы 1864 года заложили фундаментальные основы цивилизованного уголовного процесса, и, в общем-то, они до сих пор существуют во всех судебных системах Европы, да и в англо-американском праве тоже. Тогда в России использовались две формы обжалования. Одни приговоры подлежали кассации, а другие — апелляции. Приговоры окружных судов (аналог нынешнего суда субъекта федерации) с участием присяжных заседателей или сословных представителей, а также приговоры по некоторым категориям дел подлежали только кассационному обжалованию. Все остальные дела пересматривала апелляционная инстанция.

Разница между кассацией и апелляцией существенная. Кассационный суд в классическом его понимании не обсуждает вопрос факта, не решает вопрос о виновности человека, не имеет права исследовать новые доказательства, а только те, что есть в материалах дела.

Это так называемый суд над судом. Он проверяет, соблюдены ли требования закона судьей и судом первой инстанции. Если закон нарушен, кассационный суд может только отправить дело в суд первой инстанции на новое рассмотрение. И то, что он не может сам принять новое решение, — один из главных недостатков кассационного суда.

А классическая апелляция может исследовать новые доказательства, допрашивать новых свидетелей, давать иную оценку тем доказательствам, которые есть в деле, и в итоге может вынести любое, в том числе окончательное, решение. Вместо обвинительного — оправдательный приговор. Или, наоборот, вместо оправдательного — обвинительный.

Например, в первой инстанции рассмотрели дело незаконным составом суда, с нарушением права на защиту. В апелляции суд может то же самое дело рассмотреть по существу, признать, что права были нарушены, отменить приговор и вынести свое решение по существу дела.

У апелляции и кассации, как говорят теоретики, разная «вооруженность», разные способы и виды решений.

Другой вопрос — абсолютно чистых, идеальных форм и видов судопроизводства не бывает. Эти разные формы с течением времени начинают друг в друга проникать, заимствовать друг у друга те или иные элементы, потому что практика идет по пути исправления недостатков, которые неизбежно есть и у той и у другой формы.

И если уж мы начали говорить о российской правовой традиции, то после Революции 1917 года новая власть сочла, что одно и то же дело рассматривать в двух инстанциях — это слишком шикарно. И апелляцию ликвидировали. С 1917 до 2001 года апелляции не было вообще.

Но в этих условиях кассация тоже не была и не могла быть классической, и в ее рамках зрели ростки новой российской апелляции, той, которая будет действовать с 2013 года.

В чем они заключались?

Кассационный процесс все более и более усложнялся. Если сравнивать нынешнюю ситуацию с концом советского периода, то мы без труда найдем ряд отличий. Например, в 1987 году кассационный суд извещал всех заинтересованных лиц о времени рассмотрения дела. Именно извещал, но никого не обязывал присутствовать в зале суда. Подсудимого, разумеется, тоже извещал, хотя, находясь под стражей, он прийти на заседание суда не мог.

В 1998 году Конституционный Суд признал эту норму закона неконституционной и указал на то, что, если подсудимый изъявил желание присутствовать на рассмотрении своего дела во второй инстанции и если он хочет что-то лично сказать суду, это право должно быть ему гарантировано. Таким образом, в кассационном процессе появился осужденный.

Теперь что касается присутствия адвоката. Долгое время — вплоть до принятия нового Уголовно-процессуального кодекса 2001 года, адвокату высылалось то же самое извещение. Приходили только те адвокаты, у которых был договор с осужденными, а так называемых бесплатных адвокатов даже не назначали. И опять Конституционный Суд внес коррективы. В 2007 году он постановил: если осужденный просит, чтобы в рассмотрении его дела судом второй инстанции участвовал адвокат, это право ему нужно обеспечить. Таким образом с 2001 года суд стал назначать адвокатов по ходатайству осужденного.

А потом Конституционный Суд изменил и эту норму, сказав, что ходатайство не обязательно и что государство обязано предоставить любому человеку квалифицированную юридическую помощь.

Кроме того, было несколько решений Европейского Суда по правам человека, в частности «Шулепов против Российской Федерации» 2008 года. В этом решении указано, что в суде второй инстанции адвокат должен участвовать по тем же правилам, что и в суде первой инстанции. И поэтому суд обязан назначить защитника, если осужденный не возражает против этого.

Раньше в кассации не велось протоколов судебного заседания, вплоть до 2009 года. Сейчас протокол обязателен. То есть правила все время меняются в сторону усложнения процедуры. Я это к тому говорю, что современная апелляция не с неба упала, а, можно сказать, постепенно взращивалась внутри существующих форм судопроизводства, и все больше и больше черт апелляции появлялось в кассации. И наступил момент, когда была достигнута критическая масса таких черт, то есть когда апелляционных признаков в суде второй инстанции стало больше, чем кассационных.

В частности, появилась новая норма в Уголовно-процессуальном кодексе — часть 4 ст. 377, которая позволяла суду второй инстанции исследовать доказательства по правилам, установленным для суда первой инстанции. Статьей 387 частью 3 было введено право кассационного суда по представлению прокурора изменить вид колонии с менее строгого на более строгий. Для кассации это всегда было табу, она не могла ухудшить положение осужденного. Улучшение иногда допускалось, но в обратную сторону — ни в коем случае!

Часто приходится слышать о том, что при всех очевидных плюсах введения полноценной апелляции она, тем не менее, будет неполной.

В таких суждениях есть резон. Неполнота апелляции в том, что за судом второй инстанции сохраняется право отменить приговор и направить дело на новое судебное рассмотрение в тот же суд первой инстанции.

То есть захотят — примут свое, новое решение, не захотят — отправят на новое рассмотрение?

Нет. Только в том случае, когда суд второй инстанции сам не может устранить недостатки и фундаментальные нарушения, допущенные судом первой инстанции.

Например, дело подсудно районному суду, а его по ошибке рассмотрел мировой суд. Понятно, что никак нельзя признать законным такое решение. И суд второй инстанции не может принять новое решение, потому что было нарушено конституционное право, предусмотренное ст. 47 Основного Закона о том, что каждый имеет право на рассмотрение своего дела в том суде и тем судьей, которому это дело подсудно по закону.

Или другой случай — незаконный состав присяжных. Допустим, в состав коллегии заседателей попали судимые или душевнобольные лица — всякое, к сожалению, случается. Тогда апелляционный суд не может вынести новое решение — закон не позволяет профессиональным судьям принимать решение по вопросу факта, потому что это входит в компетенцию присяжных.

Судя по всему, первые шаги апелляции будут сопровождаться большим количеством вопросов.

Вне всякого сомнения. И именно поэтому мы сейчас готовим проект постановления Пленума Верховного Суда по апелляции, которое будет принято в конце ноября. Такое редко случается — закон еще не вступил в действие, а мы уже разъясняем, как его применять. Как правило, мы обобщаем судебную практику, анализируем допущенные ошибки и только после этого делаем выводы. А здесь мы, так сказать, принимаем превентивные меры, с тем чтобы предотвратить судебные ошибки.

Постановление будет только по апелляции или и по кассации тоже?

Здесь главное — не запутаться в терминах. Кассации как суда второй инстанции не будет. И большая часть дел, которые сейчас рассматриваются в надзорных инстанциях, уйдет в новую кассацию.

Наши ученые-теоретики высказывают две крайние позиции. Некоторые говорят, что ничего не изменится, просто вывески поменяются. Вместо «кассация» повесят «апелляция», а по-существу все останется таким, как было. Другие, наоборот, говорят о том, что произошла революция, полное переустройство.

Истина, как всегда, где-то посередине. Конечно, это не смена вывесок. Наша работа, с точки зрения судьи-профессионала, усложнится, и очень существенно. Увеличится количество живых лиц в апелляции, это уже происходит.

Например, сегодня мы рассматривали дело несовершеннолетнего, который осужден за совершение насильственных действий сексуального характера. Отец подсудимого мальчика — его законный представитель, выразил желание участвовать в процессе в режиме видеоконференцсвязи, потому что на то, чтобы приехать в Москву с Сахалина, у него денег нет. Мы разрешили, хотя закон нас к этому не обязывает. Нет ни разрешения, ни запрета. И я не исключаю, что в дальнейшем судебная практика пойдет по такому пути: какое-то количество участников процесса будут находиться вместе с судом в зале заседаний, а другие — по ту сторону экрана, например в суде региональном, который постановил приговор, или в следственном изоляторе, где содержится осужденный. Люди, находясь в разных концах страны, окажутся в одном зале судебного заседания.

Я думаю, что с началом работы апелляции расширится круг участников процесса и больше времени потребуется на рассмотрение дел, потому что не только адвоката и прокурора надо будет заслушать, но и свидетелей, и экспертов, если будут заявлены соответствующие ходатайства.

И проблем будет немало. Прежде всего — из-за наших огромных территорий и из-за того, что обеспечить явку всех участников в судебное заседание в Москве невозможно. Да, с помощью видеоконференции мы можем связываться со всеми областными центрами, но ведь значительная часть населения живет не в областных центрах. Поэтому мы не уверены, что у нас хватит сил и помещений для того, чтобы в полной мере в апелляционном порядке рассматривать дела.

Мы предлагали сократить количество дел, которые сейчас Верховный Суд рассматривает по второй инстанции. Их слишком много. Такого нет ни в одной стране мира.

Вы хотите сказать, что новые апелляция и кассация станут своего рода фильтрами, задерживающими часть дел и препятствующими их поступлению в Верховный Суд?

Нет, они — фильтры другого характера. По существу, апелляция — это сочетание функций судов первой и второй инстанций. В районных судах выставлять такие фильтры никакой необходимости нет, у них уже сейчас есть полная апелляция на решение мировых судей, поэтому их изменения почти не коснутся. В основном изменения затронут суды областного уровня и Верховный Суд. Поэтому для звена областного уровня предусмотрено увеличение штата судей свыше 900 человек.

Этого достаточно?

Поживем — увидим. В Верховном Суде увеличение штата не предусматривается вообще. Но благо уже то, что все промежуточные судебные решения (а это порядка 50% от всех) оставили на областном уровне. Мы уже не будем их рассматривать.

Но есть еще один путь оптимизации судопроизводства — сужение подсудности, то есть количества категорий дел, рассматриваемых судами областного уровня. Большую часть дел, рассматриваемых сейчас в первой инстанции в областных судах, мы предлагаем перевести на уровень района. А в тех случаях, когда первая инстанция — это суды областного уровня, второй инстанцией будет Верховный Суд.

Соответственно, если областные суды будут меньше дел рассматривать, то и к нам будет поступать меньше жалоб.

Судьи Верховного Суда предлагали еще более кардинальные изменения. Например, передать на районный уровень дела об убийствах и убийствах при отягчающих обстоятельствах, которые сейчас составляют основную массу рассматриваемых областными судами дел. Оставить только убийства нескольких лиц или убийства, сопряженные с насильственными действиями сексуального характера в отношении малолетних, с тем чтобы у Верховного Суда было достаточно времени в апелляционном порядке подробно все рассмотреть.

Но вопрос упирается в другое — суды присяжных действуют только на областном уровне. Если мы сведем количество дел в первой инстанции к минимуму, неизбежно возникнет вопрос об участии общественности в отправлении правосудия. Мы не можем поставить крест на суде присяжных, поэтому ищем приемлемый баланс. Думаю, что ситуация стабилизируется и мы пусть и в напряженном режиме, но освоим эту форму правосудия и сможем уменьшить количество дел, рассматриваемых Верховным Судом. И это правильно, потому что главная задача высшего суда страны — это обобщать судебную практику, направлять судей, обеспечивать единство судебной практики, то есть в большей степени быть мозговым центром, а не рассматривать дела по первой инстанции.

Расскажите, пожалуйста, нашим читателям о сути проекта постановления Пленума Верховного Суда. Какие основные ориентиры для судей оно укажет?

Вкратце: апелляция — это двуликий Янус, она сочетает в себе две функции: одновременно это и проверочная инстанция для низшего суда, и суд, рассматривающий дело по существу и принимающий решение.

Что же тогда произойдет с кассацией? Каким образом она будет существовать?

Это инстанция, которая предназначена для исправления судебных ошибок, допущенных в судах первой и второй инстанции. Она оценивает применение права. Кроме того, если в апелляционном суде жалоба любого участника процесса автоматически влечет ее коллегиальное рассмотрение в судебном заседании, то кассационная жалоба далеко не всегда подлежит рассмотрению в судебном заседании.

Подобный отказ тоже можно обжаловать.

Ну как в России без жалоб? Русские люди не могут без этого жить.

После отказа в кассации следующая инстанция — это судья Верховного Суда, который принимает решение о возбуждении кассационного производства и о направлении дела в президиум областного суда либо об отказе в этом.

И последняя инстанция — это уже надзор. Там решения принимают председатель Верховного Суда или его заместители, а также Президиум Верховного Суда РФ.

То есть надзор — это только Верховный Суд?

Да. Только Президиум Верховного Суда. Все остальное — это кассация.

Надо иметь в виду, что надзор — это все-таки экстраординарная инстанция. По европейским стандартам ординарных инстанций всего две. Две инстанции — и до свидания.

Я предвижу, что эксперты из Совета Европы будут упрекать нас за то, что мы оставили апелляции возможность отправления дела на новое судебное рассмотрение. А значит, делают они вывод, у нас нет полноценной апелляции. Почему-то в других странах это допустимо, а у нас — нет. Например, уголовно-процессуальный кодекс Швейцарии такое допускает, а французы называют это «апелляция по горизонтали».

Апелляционная инстанция, вынося новое решение, сможет ужесточить меру наказания?

Да, после 1 января 2013 г. сможет. А сейчас в кассации действует жесткий запрет на это, и суды руководствуются принципом недопустимости поворота к худшему. Нельзя менять ни квалификацию преступления, ни назначать более суровое наказание.

После 2013 года будет можно, но с ограничениями. Во-первых, поводом может быть только представление государственного обвинителя, вышестоящего прокурора либо потерпевшего. Суд апелляционной инстанции вправе принять решение, ухудшающее положение, только в этих пределах. Но в любом случае это ухудшающее решение не может выйти за рамки того обвинения, которое определил следователь. Здесь очень много ограничений. В сторону ухудшения, я думаю, решений будет немного.

Мы коснулись немного суда присяжных. В его работе что-то изменится?

Думаю, этой формы правосудия изменения коснутся меньше всего, потому что если нельзя проверять вопрос факта, то, значит, нельзя исследовать никакие новые доказательства.

Как осуществляется подбор судей в апелляционную инстанцию?

Да, это проблема. Представьте себе — 900 человек набрать. Из районов набирают, из числа тех районных судей, у которых больше опыта, выше квалификация. Это естественный рост. Но районные-то суды оголяют, в районный суд где брать людей? Основной резерв — это мировые судьи, помощники судей, консультанты. Другого пути нет. Мы бы с удовольствием взяли квалифицированных юристов хоть откуда, так ведь не идут.

Мы часто слышим жалобы адвокатов на то, что их не берут в Верховный Суд. Интересное дело! Почему-то районные судьи не требуют, чтобы их сразу в Московскую палату адвокатов взяли. Пожалуйста, идите в районный суд, в Басманный, например. Да адвоката с опытом и ученой степенью там с руками оторвут! Не хотят, им сразу высший суд подавай.

Сложности возникают не только с судейскими кадрами, но и с набором их помощников. А помещения? А оргтехника? Финансирование предусмотрено, конечно, но все, как говорится, на пределе возможностей. Я только что из Владивостока приехал, там суд занимает три здания. Для новых судей нужно, получается, четвертое здание. И во многих местах сейчас стоит такая очень серьезная проблема. Или возьмем Верховный суд Башкирии — там планируют добавить под апелляцию 70 судей. Представьте себе — 70 судей! Их не то что по кабинетам, их по коридорам не рассадишь. Есть проблемы, и немало. А кому сейчас легко? Будем решать, будем справляться.

Спасибо.

Опубликовано Журнал "Судья" № 10/2012